Если бы Антонина Павловна жила в 19 веке и посылала телеграммы своим друзьям и родственникам так часто, как она звонит по телефону, то от нее издохли бы все лошади. Но я пишу это в 2011, и она, вот она здесь, сидит сейчас передо мной (никуда не девается). Друзей у Антонины Павловны много. Так много, что она сама в них путается:
—Привет, Танюш. Ты, знаешь, Машунь, все никак дозвониться тебе не могла. Ты не дома? Ну ладно, Светочка, придешь домой — дай знать.
Ее другом стать просто — достаточно случайно зацепиться за ее зонтик на улице. И всё — ты на крючке. Или снять у нее комнату. То есть фактически через постель. Таксист с кавказским акцентом, подвозивший на дачу, кассирша перепутавшая сдачу, спросивший время пассажир в троллейбусе, не говоря уже о друзьях детства, бывших коллегах по работе и квартирантах… Все они становятся вечными собеседниками на другом конце провода.
Уже несколько десятилетий квартира Антонины Павловны исправно принимает в свои объятия случайных и долгожданных путников. Путники покидают жилище через пару часов, недель, через пять лет… Но возвращаются неизменно все. Среди друзей Антонины Павловны ходит легенда — каждый, кто поживет у нее на квартире, в скором времени обзаводится второй половинкой, детьми и набором кухонных полотенец. Не повезло только Раисе Викторовне. Та в свое время добросовестно снимала комнату год и три месяца, но мужа так и не заимела. Теперь она звонит Антонине Павловне каждый вечер, требуя сатисфакции. Легко подсчитать, что круг ее приятелей увеличивается в геометрической прогрессии.
Долгое время я никого из друзей не видела, а только слышала о них в телефонных беседах. Они начали казаться мне мифологическими существами. Но приближалось некое событие, которое должно было собрать всех. И событие это — юбилей друга, сердечного друга Антонины Павловны, — Юрия Игнатьевича. Познакомились они в ее квартире. Четыре года назад он пришел по объявлению прибить полку, починить люстру, и с тех пор ходит так регулярно.
К юбилею, который решено было отмечать в квартире Антонины Павловны (решено было Антониной Павловной), подготовка шла с такой страстью, что он стал казаться мне какой-то магической чертой, перейти которую возможно только избранным. Каждый день Антонина Павловна совершала ряд действий, носящих на первый взгляд совершенно бессмысленный характер. Меняла местами стул и стол, переставляла кресло, из левого угла в правый, перевешивала картины с одной стены на другую. Мышцы мои ныли, родственники в портретных рамках недоумевали, пол царапался. Но того требовал ритуал. И жилище это смиренно принимало, ибо знало свою хозяйку вот уже 74 года. Чего не могу сказать о себе — весь лишний скарб, который мог помешать гостям уютно расположиться в двух комнатах, был сосредоточен в моей обители. Самое ценное доверили кровати. Каждый день я обнаруживала под матрасом очередную вещь: ковер, ситцевую скатерть, шторы, набор игральных костей, подарочные свечи, рамку для фотографий, однажды даже вытащила драный тапок. Почти как у принцессы на горошине. Только без горошины, пуховых перин и принца.
Но основная подготовка к празднованию заключалась не в перестановке мебели и готовке еды, а в проведенных за зеркальным столиком телефонных разговорах. Главной темой разговора был гусь, тот, который с яблоками, капустой, или ещё какой снедью. Всем известно, что добыть хорошего гуся в Москве дело хлопотное, и это дело Антонина Павловна поручала каждому из своей записной книжки. Иные люди в достижении своей цели очень упорны. Особенно московские старушки 30-ых годов рождения. Я давеча видела, как одна такая клюкой чуть не переломила хребет молодому человеку, чтобы он не лез без очереди. Оказалось, он просто мимо проходил, но это не важно.
—Ой, господи, купишь какого-нибудь ободранца костлявого. Где раздобыть молодого гуся?
—Не знаю, в магазине, наверно.
—Чтоо? В магазиине? Оой, Машенька, ты ещё так юна!
—Я не гусь.
—Юся! Как же я про него родного забыла-то. Он же всегда поможет… найти порядочного гуся… Ты помнишь моего мальчика, я рассказывала про него, как мы…
—Я помню, что ему семьдесят.
—Хулиганка.
И она звонила Юсе.
«Ой, как я хочу гуся!» — вздыхала в трубку хозяйка. Она так аппетитно и с таким удовольствием хотела этого гуся, что казалось говорить о нём и есть главная цель, ради которой намечалось торжество. Хрустящий бронзовый гусь, начиненный сочными яблоками, тощий безголовый гусь, синеющий на прилавке, жирный, в припадке бешенства метающийся по двору, гусь из сказки про Нильсона и ещё какой-то наглый гусь, который меня съел, — вот неполный список моих гусей из ночных кошмаров. Чем больше Антонина Павловна говорила о гусе, тем больше народу не могло по тем или иным причинам прийти в гости. Узбекский плов, холодец, торт «Дамские пальчики», солянка мясная сборная, пудинг из хлебных крошек с орехами под бурбоновым соусом, заливное из рыбы, наконец, салат из морской водоросли с кормовыми бобами, — да пожалуйста, сделаем сколько угодно! Но гусь.. гусь действовал на приглашённых удручающе. Первой сдалась Виктория, сказала, что ее кошка на днях рожает, и они никак не могут прийти. Таксист, объясняясь, перешел на родное наречие. Евгений Петрович стал буддистом. Марина притворилась мёртвой. Светлана Владимировна перестала оплачивать телефонные счета.
Как бы то ни было, но заветная дата наступила — друзья явились на порог, утратив свой мифологический ореол. Наполнили квартиру морозным утром, стихами Высоцкого и вьетнамскими сумками с продуктами. Поздравления для Юрия Игнатьевича, комплименты радушной хозяйке, пиршество, игра в слова, танцы, а напоследок неизменная традиция подобных посиделок — игра в лото, карты, домино. Естественно на деньги. Меня ободрали, как липку (да-да сто рублей тоже деньги!). Но это всё не о том… Главным на этом празднике было знаете что? Главным было полное, я бы сказала, феерическое, отсутствие гуся. А это значит…
Приближаются новогодние праздники, Антонина Павловна садится за зеркальный столик, набирает телефонный номер… что-то такое говорит… говорит… ну и пусть себе говорит. Не могу я больше… Как вам это нравится?
Нет, как вам это нравится?! Любите, когда вас водят за нос? Тогда так вам и надо! Тьмы низких истин нам дороже нас возвышающий обман. Что я несу?! А что вы читаете?! И, вообще, если любите совать нос в чужие дела, то, знайте, что я этого не потерплю! Мне известно много идиоматических оборотов! Серьёзно, мы можем спорить с вами до утра. Но, извольте, кажется, я потеряла нить разговора… А нет, нашла! Вот уж у кого огромный нос, так это у Аллы Ивановны, он у меня до сих пор перед глазами как живой. Да, её так зовут. А как ещё? Думаете, вы самые умные? Ха!